«… На окраине Таураге впритык к кладбищу до сих пор стоит и церковушка под тусклой маковкой, воздвигнутая когда-то в память о мучениках Антонии, Иоанне и Евстафии. Ноги сами несли к скромному особнячку рядом с церковью. Я ведь бывала уже в нем тогда, в сорок первом. После тревог и тесноты «красного дома» какой умиротворенной обителью представилась комната с обеденным столом, комодом и книжным шкафом. (Я пришла тогда попросить у хозяев несколько русских книг: где было еще их взять в ту пору? А не читать не могла …). Я постучала в дверь и, не дождавшись ответа, вошла. В первой комнате за накрытым столом обедали двое мужчин средних лет. Один из них поспешно встал, повел рукой в сторону:
— Папа там.
Мы встретились и обнялись на пороге.
— Здравствуйте, Иван Осипович! Здравствуйте, батюшка!
Он был в штатском, с подстриженной черно-седой бородкой. Удивительно моложавый и узнаваемый!
В июле сорок первого, когда город гудел от солдатского топота и будто в нескончаемом пожаре полыхали на всех углах кроваво-черные фашистские полотнища, какой хрупкой скорлупкой казалась церковка посреди бушующего враждебного океана! Но что бы ни творилось снаружи, за ее стенами, внутри маленького храма, тонкий и стройный в своей черной рясе, совсем еще молодой тогда отец Иоанн бесстрашно возглашал с амвона:
— Помолимся за Богом хранимую страну нашу! За ее вождей, за ее воинство!
Командирские жены, безбожницы, «советки», плакали благодарными слезами. Нет, нас нельзя уж переделать! Без родины мы тыщу дней прожили вне ее пределов и рвемся к ней, все только к ней.
В самые жестокие времена священник Иоанн Семенов оставался истинным патриотом. Многих он утешил и ободрил, многим бездомным и бесприютным они с матушкой Валентиной – тоже молоденькой и очень миловидной в ту пору – помогали хлебом, одеждой, давали пристанище или способствовали бегству из города. Назову только две фамилии местных активистов, которым помогла эта семья, — Кондратенко и Погуда. А ведь Семеновы рисковали жизнью, у них самих были крошечные дети …
Отправил Иван Осипович обратно, не заполняя, и листки из гестапо, требующие рекомендовать прихожан на полицейскую службу. Поступок почти самоубийственный по тем временам!
Как ни мал казался, отпущенный нам час, кое-что из прошлого Ивана Осиповича я все-таки успела узнать. Загадка его личности подспудно продолжала занимать меня все эти сорок лет: он не из тех людей, которые забываются!
Семенов родился в Каунасе, в семье железнодорожного служащего. Смолоду намеревался петь, мечтал о славе оперного певца. Голос у него действительно был прекрасный – звучный, глубокий. Но, как это часто случается, жизнь распорядилась по-своему. Воспитанный в религиозной семье, он поступил на ускоренный курс духовной академии, был в выпуске первым по прилежанию и успехам, перед принятием сана венчался с сиротой, бесприданницей («Моей первой и единственной любовью», сказал он о покойной жене), и, таким образом, стезя была определена до конца дней.
Шофер Гедиминас погудел у калитки. Мы распрощались – как знать, на сколько лет вперед? …»
Фрагмент повести «Барьер памяти»
из книги Лидии Обуховой «Целый день с восходом и закатом». Издательство Советский писатель, Москва, 1989 год.
На фотографии — церковь святых Виленских мучеников, предположительно 1952 год. Еще не оштукатурена, видна труба отопления. В правой части снимка — склеп, он до сих пор есть на кладбище.
Снимок в книге не публикуется, взят из архива церкви.
опубликовал Евгений Терентьев
(262)
Лидия Алексеевна Обухова — русская писательница, часть своей жизни провела в литовском городе Таураге, в 1941 году как дочь пограничника была помещена немцами в концентрационный лагерь в этом городе и провела в нем всю войну. Была свидетелем начала войны, разрушения города немецкими войсками. Лично знала священника Иоанна Семенова, встречалась с ним в послевоенное время.
Автор упоминает в тексте повести «красный дом». Это здание из красного кирпича по улице Т.Вайжганто в Таураге, в котором во время войны фашисты устроили мини-концлагерь для членов семей военнослужащих Красной Армии.
Евгений Терентьев